Выступая на подмостках жизни и ослепленный сверкающей на переднем плане повседневностью, он [человек] всё же мудростью своего сердца всякий раз угадывает присутствие великого; хоть и незримого наблюдателя, перед которым он отвечает за требующееся от него осуществление его личного конкретного смысла жизни.