Недостаток успеха никогда не означает утрату смысла.
Если мы принимаем людей такими, какие они есть, мы делаем их хуже. Если же мы относимся к ним так, как будто они таковы, какими им следует быть, мы помогаем им стать такими, какими они в состоянии стать.
Неправильное воспитание никого не оправдывает; последствия его необходимо преодолевать сознательными усилиями.
Ошибки прошлого должны служить плодотворным материалом для формирования более совершенного, «лучшего» будущего.
Тот, кто способен судить себя строго, уже соприкоснулся с миром ценностей и начинает приобщаться к нему.
Как нам познать себя? Размышляя — никогда, но действуя. Старайтесь исполнять свой долг, и вскоре вы узнаете, что же есть вы. А что же тогда является вашим долгом? Требования каждого дня.
Жизнь всегда тем более осмысленна, чем труднее она даётся.
Если у человека есть основание для жизни, он вынесет почти любые её условия.
Правилами жизненной игры не предусматривается победа любой ценой, однако эти правила требуют от нас неустанной борьбы.
Жизнь полна смысла для каждого человеческого существа при любых обстоятельствах.
Положение, занимаемое человеком, его профессия абсолютно ничего не значат. Решающим является то, как он работает, соответствует ли он месту, на котором оказался. Не имеет значения радиус его деятельности, важно лишь, справляется ли он с кругом своих обязанностей.
Человек обладает свободой воли, несмотря на участь, уготованную ему Провидением, — точно так же, как домашнее животное живёт своими инстинктами, даже когда служит человеку.
Быть человеком — это быть осознающим и ответственным.
Только молитва может высветить на мгновение божественное «Ты» — бога как «Ты». Это единственный акт человеческого духа, способный вызвать присутствие бога как «Ты».
Смысл объективен по меньшей мере постольку, поскольку его можно «найти», но нельзя «дать». Аналогичным образом лишь с объективностью смысла связано то, что его надо каждый раз открыть и нельзя изобрести.
Чистая совесть никогда не может быть причиной моего благополучия, а всегда лишь его следствие.
Выступая на подмостках жизни и ослепленный сверкающей на переднем плане повседневностью, он [человек] всё же мудростью своего сердца всякий раз угадывает присутствие великого; хоть и незримого наблюдателя, перед которым он отвечает за требующееся от него осуществление его личного конкретного смысла жизни.
Человека не побуждают влечения, а притягивают ценности. Лишь насилие над языком допускает применительно к ценностям такие выражения, как «влекомый» или «движимый» ими. Ценности не толкают меня, а притягивают. Я выбираю свободу и ответственность ради осуществления ценностей, я решаюсь на осуществление ценностей, я открываю себя миру ценностей, но влечение, внутренняя побудительная сила здесь ни при чём.
Самоосуществление, реализацию возможностей нельзя представлять себе как самоцель, и только человеку, утратившему действительный смысл своей жизни, осуществление себя видится не эффектом, а целью. Обращение же человека на самого себя, его рефлексия, является не только лишенной перспективы, но и просто неадекватной формой интенции.
Лишь в той мере, в какой мы забываем себя, отдаём себя, жертвуем себя миру, тем его задачам и требованиям, которыми пронизана наша жизнь, лишь в той мере, в какой нам есть дело до мира и предметов вне нас, а не только в какой мы выполняем задачи и требования, осуществляем смысл и реализуем ценности, мы осуществляем и реализуем также самих себя.