Я открыл в себе, что есть Вселенский творец – Господь Бог. Чтобы Его узреть, мне потребовалось много ночей не спать на дрейфующем льду, висеть на верёвках над пропастью в несколько тысяч метров в Гималаях, замерзать и терять сознание от беспощадного холода Антарктиды, переживать и выходить из жестоких штормов в океане.
Духовная жизнь подобна дереву: телесный труд, подвиг – листья, а душевное делание – плоды.
Каждый небрежет и не соблюдает ни одной заповеди, а от ближнего требует исполнения заповедей.
Любви не растратишь: чем больше даешь, тем больше остается.
Господи, Боже мой, удостой: не чтобы меня утешали, но чтобы я утешал; не чтобы меня понимали, но чтобы я понимал; не чтобы меня любили, но чтобы я любил. Ибо, кто дает, тот получает; кто забывает себя, тот обретает; кто прощает, тому простится; кто умирает, тот просыпается к вечной жизни.
Если человек имеет сильную волю, у него есть человеческое крыло, равнодействующее с крылом божественным, и он летит. Если же воля не развита, то он хочет взлететь, но вместо этого летит кувырком.
Путешественник – человек, который знает только направление пути. Для него важно идти, а не прийти куда-то, ибо приходим мы только к смерти.
Океан быстро перестраивает человека: ты здесь смиряешься. С ним бесполезно бороться и уж тем более покорять, с океаном нужно слиться, стать его неотъемлемой частью, и тогда, может быть, удастся добраться до цели.
Судить других Господь нам не велел, у каждого есть кусочек правды, не ошибается лишь тот, кто крепко спит, но спящему не получить награды.
Если того считаешь другом, кому доверяешь без опаски деньги, значит, дружба для тебя – честность слуги. Если того, к кому обращаешься за помощью и получаешь её, дружба для тебя – выгода, которую можно извлечь из неё. Если того, кто в нужный момент встанет на твою защиту, значит, дружба – долг чести. Но я называю другом того, кто при моём приближении узнает меня и улыбается. В таком друге я не смогу разочароваться.
Я всего лишь пылинка, затерянная в просторах мирового океана.
Только постоянное применение активной силы цельного внимания к каждому мелкому труду может вывести из бессознательного движения по Земле.
Слова, что говорит тебе встречный, почти никогда не бывают точным отражением его переживаний, так как в нём самом не живёт точность мысли.
Не девственность, не ритуальная молитва, не голод и изъяны тела создают путь в ученичество и Свет в нём. Но лишь гармония. И не стремиться надо к великим подвигам, где бы имя человека гремело, но доходить до героического напряжения в каждом сером деле дня.
Нет условного ученичества, построенного на условных приёмах и обрядах. Есть только расширение сознания, расширение ауры, очищающей вокруг себя всё шире светящееся кольцо; есть всё более глубокое преклонение пред Мудростью и Её милосердием.
Разнообразие внешней деятельности человека, растрачиваемая им энергия - даже самою широкою волною - имеет значение для роста и духа его, а также окружающих его встречных только тогда, когда самая сила, побуждающая его к действиям, происходит из тех основ, где общее благо, а не личное возвышение служит ему целью.
Снижаясь к своим меньшим братьям, сознание более совершенное не видит препятствий для себя ни в чём, кроме чистоты, благоговения и верности человека. Если они не цельны, сознание высшее отдаёт не всё то, что должно было, ученику. Вот почему надо оберегать свой проводник и оберегать спокойствие ауры.
«Проще, легче, чище, веселее» — то не завет, свыше даваемый. То тот простой серый день, полный дел, через которые не заботы и тревоги, но радость труда, в уверенности высокой чести и мире, должно нести встречному.
Подвиг совершит не тот, кто тысячи раз в мечтах и воображении и плача о своей погибающей жизни, говоря, что ему «некогда жить». Но тот, в ком труд вызывал священное пламя любви, кто в нём видел смысл и оправдание своих дней.
Подвига никогда не совершит тот, кто в малом деле не умел забыть о себе и, без мыслей о самопожертвовании, просто и легко отдать человеку от себя какие-то «блага», не видя в них «лишения и отдачи».