Паруса быстро изнашиваются не от штормов и ветра, а от безветрия и солнца.
Подобно тому, как золото очищается огнём, так и моя душа очищается океаном и одиночеством.
Горизонт над океанской гладью завораживает, и я совершаю путешествие за путешествием, подобно безумцу, что ведро за ведром вычерпывает чёрную воду родника, чтобы схватить луну.
Надо уметь переносить то, чего нельзя избежать. Наша жизнь, подобно мировой гармонии, слагается из вещей противоположных, из разнообразных музыкальных тонов, сладостных и грубых, высоких и низких, мягких и суровых. Что смог бы создать музыкант, предпочитающий лишь одни тона и отвергающий другие? Он должен уметь пользоваться всеми вместе и смешивать их. Так должно быть и у нас с радостями и бедами, составляющими нашу жизнь.
Господи, дай мне душевный покой, чтобы принимать то, чего я не могу изменить, мужество — изменять то, что могу, и мудрость — всегда отличать одно от другого.
Ищущий истину должен быть смиреннее праха.
— Как мне пересесть с ишака Эго на жеребца Духовности? — спросил ученик Ходжу Насреддина.— Для этого нужно пересечь пустыню Самоотречения на верблюде Смирения, — ответил мудрец.
Огромное число людей так и проживает век, не узнав себя. Мы ведь имеем лишь те или иные представления и фантазии о самих себе — в зависимости от наших тщеславия, гордыни, обид, амбиций. А истина, сколь горьким нам это ни покажется, такова, что мы «несчастны, и жалки, и нищи, и слепы, и наги».
Через непонятное, загадочное для мира смирение, и только через него, христианин приближается к одному из двух самых главных открытий в жизни. Первое из этих открытий состоит в том, чтобы узнавать правду о самом себе, увидеть себя таким каков ты есть на самом деле. Познакомиться с самим собой. А это, поверьте, очень важное знакомство.
Любовь неотделима от смирения. В любви ты находишь смирение и в смирении находишь любовь.
Красота души созидается из смирения, чистоты, терпения и добрых дел любви.
Больший из вас да будет вам слуга:
ибо, кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится.
Если чистое сердце широких натур в одиночестве становится еще чище, то грубое сердце людей мелких делается под его влиянием ещё грубее. Потому что, хотя одиночество и может воспитать сильных духом, для слабых душ оно пытка.
В уединении рождается стремление к совершенству. В одиночестве душа беседует сама с собой, и часто ее энергия обретает действенность. Поэтому, если человек стремится стать счастливым, ему нужно оставлять больше времени для себя.
Расширять круг своих интересов, не углубляя их, — значит просто обкрадывать себя.
Я всегда верил, что человек, начавший более серьезную внутреннюю жизнь, начинает и внешне жить проще. В век сумасбродств и излишеств я хотел бы показать миру, как малы наши истинные потребности.
Из всех отвратительных пороков, позорящих этот мир, наиболее пагубен, наиболее опасен, конечно, фанатизм. Фанатизм проявляется в том, что человек постоянно и упрямо придерживается своего особого мнения... Ему чужд творческий и деловой подход к вещам. Личное суждение становится его владыкой, а гипертрофированное самомнение — единственным наставником. Для подобного извращенного сознания собственные взгляды тождественны абсолютной истине.
Время стоит у изголовья старости утешителем или палачом, в зависимости от того, на пользу или во вред употребили его, как надо или как не надо прожита жизнь.
В жизни и работе куда более важны не способности, а характер, не ум, а сердце, не гений, а самообладание, терпение и дисциплина, подчиненные трезвому суждению.
Нет ничего благородного в том, чтобы быть выше кого-то другого. Истинное благородство проявляется тогда, когда человек становится выше своего прежнего "я".