Ангелам... свойственно не падать, и даже, как некоторые говорят, совсем невозможно пасть; людям же свойственно падать, и скоро восстав от падения, сколько бы раз это ни случилось; а только бесам свойственно, падши, никогда не восставать.
Как несправедливо и жалко было бы вырвать хлеб из уст голодного младенца, так и наставник душ делает вред и себе и подвижнику, если не подает ему случаев к приобретению венцов, какие он, по его примечанию, может на всякий час заслуживать перенесением досад, бесчестий, уничижений и поруганий.
Если кто предал себя простоте и добровольному незлобию, в том лукавый уже не находит себе места ни на мгновение.
Как лукавый человек есть нечто двойственное, один по наружности, а другой по сердечному расположению; так простой – не двойственен, но есть нечто единое.
Прежде всего исповедуем доброму судии нашему согрешения наши наедине; если же повелит, то и при всех, ибо язвы объявляемые не преуспевают на горшее, но исцелеют.
Когда помысл склоняет тебя испытать или осудить твоего наставника, как от блуда отскочи от оного; не давай сему змию никакого послабления, ни места, ни входа, ни приступа, но говори ему: «О, прелестник! не я над наставником, а он надо мною получил суд: не я его, а он мой судья».
Сколько вера цветет в сердце, столько и тело успевает в служении, а кто преткнулся о камень неверия, тот уже пал
Послушный, как мёртвый, не противоречит и не рассуждает, ни в добром, ни во мнимо худом.
Послушание есть отложение рассуждения и при богатстве рассуждения.
Кто верит снам, тот вовсе не искусен; а кто не имеет к ним никакой веры, тот любомудр. Итак, верь только тем сновидениям, которые возвещают тебе муку и суд; а если приводят тебя в отчаяние, то и они от бесов.
Добрый и благоустроенный нрав приобретается многим трудом и подвигом, но можно в одно мгновение потерять то, что было приобретено и многим подвигом.
Пристрастие к кому-нибудь из родственников, или из посторонних, весьма вредно; оно может мало-помалу привлечь нас к миру и совершенно погасить огонь нашего умиления. Как невозможно одним глазом смотреть на небо, а другим на землю: так невозможно не подвергнуться душевным бедствиям тому, кто мыслями и телом не устранился совершенно от всех своих родственников и не-родственников.
Утаевай благородство своё и не величайся своею знатностью, чтобы не оказался ты один на словах, а другой на деле.
Тех мест, которые подают тебе случай к падению, убегай как бича; ибо когда мы не видим запрещённого плода, то не так сильно его и желаем.
Устранившись мира, не прикасайся к нему более: ибо страсти удобно опять возвращаются.
Устранившийся всего ради Господа не должен уже иметь никакой связи с миром. Дабы не оказалось, что он скитается для удовлетворения своим страстям.
Никто увенчанным не войдёт в небесный чертог, если не совершит первого, второго и третьего отречения. Первое есть отречение от всех вещей, и человеков, и родителей; второе есть отречение своей воли; а третие – отвержение тщеславия, которое следует за послушанием.
Если кто возненавидел мир, тот избежал печали. Если же кто имеет пристрастие к чему-либо видимому, то еще не избавился от нее; ибо как не опечалиться, лишившись любимой вещи?
«Горе единому», ибо если он "падет" в уныние, или в сонливость, или в леность, или в отчаяние, то нет человека «воздвигнути его». «А идеже еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их».
Усердно приноси Христу труды юности твоей и возрадуешься о богатстве бесстрастия в старости: ибо собираемое в юности питает и утешает изнемогших в старости.